Неточные совпадения
Отчего прежде, если подгорит жаркое, переварится рыба
в ухе, не положится зелени
в суп, она строго, но с спокойствием и достоинством сделает замечание Акулине и забудет, а теперь, если случится что-нибудь подобное, она выскочит из-за стола,
побежит на
кухню, осыплет всею горечью упреков Акулину и даже надуется на Анисью, а на другой день присмотрит сама, положена ли зелень, не переварилась ли рыба.
— Тришатов, постойте здесь
в кухне, — распорядился я, — а чуть я крикну,
бегите изо всех сил ко мне на помощь.
Она вышла. Я поспешно и неслышно прошел
в кухню и, почти не взглянув на Настасью Егоровну, ожидавшую меня, пустился через черную лестницу и двор на улицу. Но я успел только увидать, как она села
в извозчичью карету, ожидавшую ее у крыльца. Я
побежал по улице.
Как всегда
в этих случаях бывает, крючки ломались, пуговицы отрывались, завязки лопались; кажется, чего проще иголки с ниткой, а между тем за ней нужно было
бежать к Досифее, которая производила
в кухне настоящее столпотворение и ничего не хотела знать, кроме своих кастрюль и горшков.
— А-ай! — закричала старушонка, но Мити и след простыл; он
побежал что было силы
в дом Морозовой. Это именно было то время, когда Грушенька укатила
в Мокрое, прошло не более четверти часа после ее отъезда. Феня сидела со своею бабушкой, кухаркой Матреной,
в кухне, когда вдруг вбежал «капитан». Увидав его, Феня закричала благим матом.
Она увидела, что идет домой, когда прошла уже ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у двери отворившего ей Федю, бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену, бросилась опять к шкапчику, бросилась
в комнату Верочки, через минуту выбежала к шкапчику,
побежала опять
в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя
бежал на грязную лестницу, Матрена, подсматривая
в щель Верочкиной комнаты,
бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается,
в кухню не попала, а очутилась
в спальной под кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Некоторые с лаем кидались под ноги лошадям, другие
бежали сзади, заметив, что ось вымазана салом; один, стоя возле
кухни и накрыв лапою кость, заливался во все горло; другой лаял издали и бегал взад и вперед, помахивая хвостом и как бы приговаривая: «Посмотрите, люди крещеные, какой я прекрасный молодой человек!» Мальчишки
в запачканных рубашках
бежали глядеть.
По субботам, когда дед, перепоров детей, нагрешивших за неделю, уходил ко всенощной,
в кухне начиналась неописуемо забавная жизнь: Цыганок доставал из-за печи черных тараканов, быстро делал нитяную упряжь, вырезывал из бумаги сани, и по желтому, чисто выскобленному столу разъезжала четверка вороных, а Иван, направляя их
бег тонкой лучиной, возбужденно визжал...
Этот крик длился страшно долго, и ничего нельзя было понять
в нем; но вдруг все, точно обезумев, толкая друг друга, бросились вон из
кухни,
побежали в сад, — там
в яме, мягко выстланной снегом, лежал дядя Петр, прислонясь спиною к обгорелому бревну, низко свесив голову на грудь.
Домнушка так и не показалась мужу. Солдат посидел еще
в кухне, поговорил с Катрей и Антипом, а потом побрел домой. Нюрочка с нетерпением дожидалась этого момента и
побежала сейчас же к Домнушке, которая спряталась
в передней за вешалку.
Раз вот эта госпожа приставша сидит и целуется со своим другом милым, — вдруг кухарка эта самая
бежит: «Матушка-барыня, барин приехал и прямо
в кухню идет!» Ах, боже мой!
Я плюнул ему
в лицо и изо всей силы ударил его по щеке. Он хотел было броситься на меня, но, увидав, что нас двое, пустился
бежать, схватив сначала со стола свою пачку с деньгами. Да, он сделал это; я сам видел. Я бросил ему вдогонку скалкой, которую схватил
в кухне, на столе… Вбежав опять
в комнату, я увидел, что доктор удерживал Наташу, которая билась и рвалась у него из рук, как
в припадке. Долго мы не могли успокоить ее; наконец нам удалось уложить ее
в постель; она была как
в горячечном бреду.
И
бегут осчастливленные докторским разрешением"знатные иностранцы"обменивать вещества. Сначала обменивают около курзала, надеясь обмануть время и принюхиваясь к запаху жженого цикория, который так и валит из всех
кухонь. Но потом, видя, что время все-таки продолжает идти черепашьим шагом (требуется, по малой мере, час на обмен веществ), уходит
в подгородние ресторанчики, за полчаса или за сорок минут ходьбы от кургауза.
Марта вспыхнула и, обнимая руками всех троих ребятишек, проворно
побежала с ними из дому, подальше, чтобы не слышать того, что будет на
кухне Когда Передонов вошел
в кухню, Владя раздевался.
Устали, сели за стол, а Клавдия убежала с веселым хохотом
в кухню. Выпили водки, пива, побили бутылки и стаканы, кричали, хохотали, махали руками, обнимались и целовались. Потом Передонов и Володин
побежали в Летний сад, — Передонов спешил похвастаться письмом.
Вот и сестры, и Коковкина с ними. Людмила радостно
побежала через
кухню, через огород
в калитку, переулочком, чтобы не попасться Коковкиной на глаза. Она весело улыбалась, быстро шла к дому Коковкиной и шаловливо помахивала белою сумочкою и белым зонтиком. Теплый осенний день радовал ее, и казалось, что она несет с собою и распространяет вокруг себя свойственный ей дух веселости.
Верига отошел. Толпа ворвалась
в столовую, потом
в кухню, — искали гейшу, но уже не нашли. Бенгальский
бегом пронес гейшу через столовую
в кухню. Она спокойно лежала на его руках и молчала. Бенгальскому казалось, что он слышит сильный перебой гейшина сердца. На ее голых руках, крепко сжавшихся, он заметил несколько царапинок и около локтя синевато-желтое пятно от ушиба. Взволнованным голосом Бенгальский сказал толпившейся на
кухне челяди...
Вставая на рассвете, она спускалась
в кухню и вместе с кухаркой готовила закуску к чаю,
бежала вверх кормить детей, потом поила чаем свёкра, мужа, деверей, снова кормила девочек, потом шила, чинила бельё на всех, после обеда шла с детями
в сад и сидела там до вечернего чая.
В сад заглядывали бойкие шпульницы, льстиво хвалили красоту девочек, Наталья улыбалась, но не верила похвалам, — дети казались ей некрасивыми.
Народ, не примечая бегущего впереди школяра и также волоска, коим тащится петух, смотрит на необыкновенное положение птицы, удивляется, кричит:"Гляди, гляди! вот чудесия! сказился индик!"
В воротах бурсы встречают победителя триумфом, а добычу, схвативши, немедленно зарезывают и, на
бегу, ощипывают перья и, чуть только вбегут на
кухню, кидают
в котел.
Он не слушался и изо всех сил настаивал на необходимости припарок и, сверх того, двух-трех чашек слабого чаю, выпитых вдруг, — «но не просто горячих-с, а кипятку-с!» — Он побежал-таки к Мавре, не дождавшись позволения, вместе с нею разложил
в кухне, всегда стоявшей пустою, огонь, вздул самовар; тем временем успел и уложить больного, снял с него верхнее платье, укутал
в одеяло и всего
в каких-нибудь двадцать минут состряпал и чай и первую припарку.
Философ, услышавши это,
побежал опрометью
в кухню, где он заметил прилепленный к стене, обпачканный мухами треугольный кусок зеркала, перед которым были натыканы незабудки, барвинки и даже гирлянда из нагидок, показывавшие назначение его для туалета щеголеватой кокетки. Он с ужасом увидел истину их слов: половина волос его, точно, побелела.
Шаблова. Ну, пожалуй, ну, как вам угодно. А ведь жалко, мы не миллионщики, по стольку-то зараз проматывать. Батюшки, что-то
в кухне зашипело!
Бежать скорей! (Уходит.)
— Ох, Софья Ивановна, не пугайте меня, душенька, у меня и так сердце не на месте! — воскликнула
в страхе старуха. — Палашка! Палашка! поди сюда, дура, влезь поскорей на стул да сними вон с того шестка два пучочка травы… Ну,
беги теперь
в кухню, спроси медный чайник у Прасковьи и неси его
в ту комнату… Что, печка еще топится?
Корней улучил время, когда Патап Максимыч подошел к окну, и хотел было наутек, но Дарья Сергевна, услыхав шум и увидев выходящего из спальня Корнея, смекнула, что творится недоброе, и
в чем была,
в том и
побежала за людьми
в кухню.
Мать сует мне на расходы несколько медных монет и тотчас же, забыв про меня,
бежит с остывшим утюгом
в кухню.
С террасы вбежала девушка-прачка, хлопнула зазвеневшею стеклянною дверью, крикнула на
бегу: «Кадеты идут!» и
в ужасе пробежала
в кухню.
Стали расхаживать, как большие, и чинно беседовали. Юля захотела показать девочкам щенков Каштанки, но калитка на двор оказалась запертой. Была она гладкая,
в сажень высоты. Юля собралась
бежать кругом через
кухню, чтоб отпереть калитку. Я сказал...
Всё равно куда… лишь бы
бежать от этой дрянной, пошлой, дешевенькой жизни, превратившей меня
в старого, жалкого дурака, старого, жалкого идиота,
бежать от этой глупой, мелкой, злой, злой, злой скряги, от моей жены, которая мучила меня тридцать три года,
бежать от музыки, от
кухни, от жениных денег, от всех этих пустяков и пошлостей… и остановиться где-нибудь далеко-далеко
в поле и стоять деревом, столбом, огородным пугалом, под широким небом, и глядеть всю ночь, как над тобой стоит тихий, ясный месяц, и забыть, забыть…
В это время внезапно раздался звонок. Кухарка и горничная обе быстро вскочили: девушка проворно опустила письмо
в карман и
побежала отворить парадный вход, а кухарка прошла
в коридор, соединяющий переднюю с
кухней, и притаилась у двери.
Егорка возвратился домой
бегом и с прискоком и, проходя мимо слухового окна, даже дьяволу шиш показал. Да и все приободрились, решив, что одну ночь как-нибудь уже можно прокоротать, а чтобы не было очень страшно, то все легли вместе
в одной комнате, и только Егорка поместился на
кухне, при Марфутке, чтобы той не страшно было ночью вставать переваливать тесто, которое роскошно грелось и подходило под шубою на краю печки.
Ваня и Нина вытягивают физиономии и с недоумением глядят друг на друга, потом оба разом вскрикивают, прыгают с кроваток и, оглашая воздух пронзительным визгом,
бегут босиком,
в одних рубашонках
в кухню.
Вера Игнатьевна. Как никто — а прислуга? Ты посмотри сейчас, что на
кухне делается. Сюда-то боятся идти; Саша уж за дворником хотела
бежать, да я ее не пустила: куда, говорю, дура, тебе это послышалось! Завтра же к отцу
в деревню уеду, завтра же! Всегда я тебе говорила, Горя, что она плохая женщина…
И
в один миг ее воображение нарисовало картину, которой так боятся дачницы: вор лезет
в кухню, из
кухни в столовую… серебро
в шкапу… далее спальня… топор… разбойничье лицо… золотые вещи… Колена ее подогнулись и по спине
побежали мурашки.
Стряпуха бросилась на
кухню, Оля
побежала в погреб.
Брат Паши, Василий Антонов, молодой парень, лет девятнадцати, находился поваренком
в графской
кухне. Он увидал
в окно, что сестра его
побежала растрепанная по направлению к Волхову. «Что-нибудь, да не ладно!» — подумал он и погнался за ней.